Книги из подцикла о Ринсвинде. Хотя в такой же степени она могла называться книгой из подцикла о Коэне-варваре. В официальной аннотации говориться, что Ринсвинд с Коэном "зажигают тут не по детски". И это действительно так.
Название книги связано с древнекитайским проклятием, которое работает и поныне.
«ЧТОБ ТЫ ЖИЛ В ИНТЕРЕСНЫЕ ВРЕМЕНА!» — именно эта фраза
была одним из страшнейших пожеланий в Древнем Китае».
«Самое страшное пожелание злейшему врагу у китайцев:
«ЧТОБ ТЫ ЖИЛ ВО ВРЕМЯ ПЕРЕМЕН!»
Таких цитат можно привести множество; одна из них
принадлежит Роберту Кеннеди:
«Есть старое китайское проклятие: «Чтоб ты жил в
интересные времена!» Нравится нам это или нет, но мы живем в интересные
времена. Это времена опасности и неопределенности, но также — времена,
открывающие больший простор творческой энергии человека, чем когда-либо прежде
в истории» (речь в Кейптауне 6 июня 1966 г.).
Напомню: Роберт Кеннеди был застрелен два года спустя.
Подборка по теме здесь.
Тема восточных традиций в книге раскрыта. А Коэн в первый и последний раз в цикле оказывается фамилией. А имя у него Чингиз, понятное дело с кем ассоциирующееся применительно к сюжету.
(Предупреждение:
поскольку речь в дальнейшем пойдет о крайне щекотливых вопросах, нижеследующая
аннотация написана дипломатическим языком.)
Это
совсем не новая книжка Терри Пратчетта, и, собственно, ее никто не ждал. В
Анк-Морпорк вовсе не прилетал альбатрос из Агатовой империи и не доставлял
письмо с требованием немедленно прислать Великого Волшебника. В результате чего
Ринсвинда (очень редкий, вымирающий вид волшебника трусливого) не посылают на
Противовесный континент с секретной миссией (абсолютно невыполнимой, тем более
что речь идет о Ринсвинде).
Также
к повествованию не имеет отношения великий Коэн-Варвар (легенда при жизни,
жизнь при легенде), собравший огромную (общим числом – семь человек) Серебряную
Орду и движущийся на Гункунг, столицу Агатовой империи (население – около
миллиона человек, из них – сорок тысяч стражников).
Да, мы
еще забыли упомянуть про армию невидимых призраков-вампиров (общим числом – два
миллиона триста тысяч девять), поддерживающую Коэна, но об этом – тс-с-с… Мы же
не хотим, чтобы распространялась паника?
Избранные места.
education at the
University mostly worked by the age-old method of putting a lot of young people
in the vicinity of a lot of books and hoping that something would pass from one
to the other, while the actual young people put themselves in the vicinity of
inns and taverns for exactly the same reason.
процесс обучения в Университете осуществлялся
древним как мир способом: помещаешь большое количество молодых людей как можно
ближе к огромному количеству книг и надеешься, что каким-то невероятным путем
хотя бы что-то из последних перетечет в первых. В то время как указанные
молодые люди предпочитают «помещаться» как можно ближе к тавернам и всякого
рода забегаловкам – по той же самой причине и с той же самой целью.
***
Besides…where Rincewind
went”—he lowered his voice—“trouble followed behind.”
Ridcully noticed that
the wizards drew a little closer together.
“Sounds all right to
me,” he said. “Best place for trouble, behind. You certainly don’t want it in
front.”
куда бы Ринсвинд ни отправился… – он
понизил голос, – за ним по пятам следует беда.
При этих словах старшие волшебники сгрудились
поплотнее, словно пытаясь спрятаться друг за друга.
– Ну и что с того? – пожал плечами
аркканцлер. – Самое лучшее место для беды – сзади. Глядишь, и отстанет. А ты
предпочел бы столкнуться с бедой лицом к лицу?
***
Adventure! People
talked about the idea as if it was something worthwhile, rather than a mess of
bad food, no sleep, and strange people inexplicably trying to stick pointed
objects in bits of you.
Приключение! Люди говорят о нем как о чем-то
стоящем, между тем это всего-навсего смесь из плохого питания, постоянного
недосыпания и абсолютно незнакомых людей, с необъяснимой настойчивостью
пытающихся воткнуть в различные участки вашего тела всякие заостренные
предметы.
***
in the easygoing
way of the mildly concussed
В голове царила приятная легкость, которой
обычно сопровождается несильное сотрясение мозга.
***
You know their big dish
down on the coast?”
“No.”
“Pig’s ear soup. Now,
what’s that tell you about a place, eh?”
Rincewind shrugged.
“Very provident people?”
“Some other bugger
pinches the pig.”
Знаешь, какое у них основное блюдо там, на побережье?
– Нет.
– Суп из свиного уха. И что ты на это
скажешь? О чем это, по-твоему, говорит?
Ринсвинд пожал плечами.
– Что они очень бережливые?
– Что всю остальную свинью жрет какая-то
влиятельная сволочь.
***
There’s men here who
can push a wheelbarrow for thirty miles on a bowl of millet with a bit of scum
in it. What does that tell you? It tells me someone’s porking all
the beef
Здесь люди будут толкать тачку тридцать миль,
и все на миске подгорелого проса вперемешку с говяжьими костями. О чем тебе это
говорит? Мне это говорит о том, что кто-то другой жрет вырезку!
***
There was something
about Cohen. People caught optimism off him as though it was the common cold.
Коэн действовал на окружающих как вирус. Он
распространял оптимизм, будто обычную простуду.
***
Cohen’s father had
taken him to a mountain top, when he was no more than a lad, and explained to
him the hero’s creed and told him that there was no greater joy than to die in
battle.
Cohen had seen the flaw
in this straight away, and a lifetime’s experience had reinforced his belief
that in fact a greater joy was to kill the other bugger in battle and
end up sitting on a heap of gold higher than your horse. It was an observation
that had served him well.
Когда Коэн был еще совсем мальчишкой, отец
как-то отвел его на вершину горы. Там он изложил сыну основы героической
философии и сказал, что нет большей радости, чем пасть славной смертью на поле
боя.
Слабое место в отцовских рассуждениях Коэн
увидел сразу, а богатый жизненный опыт только подтвердил его мнение на сей
счет, а именно: нет большей радости, чем прикончить в бою эту сволочь, а потом
усесться на груду золота высотой с лошадь. Данная жизненная позиция не раз
служила ему добрую службу.
in the words of the
great philosopher Ly Tin Wheedle, ‘When many expect a mighty stallion they will
find hooves on an ant.’
как говорит
великий философ Лай Тинь Видль, «ожидая могучего коня, ты способен отыскать
копыта даже у муравья»
Ly Tin Wheedle says an
ass may do the work of an ox in a time of no horses
когда нет вола, даже осел сгодится
***
And although they
didn’t set out to give the money away to the poor, that was
nevertheless what they did (if you accepted that the poor consisted of
innkeepers, ladies of negotiable virtue, pickpockets, gamblers, and general hangers-on),
because although they would go to great lengths to steal money they then had as
much control over it as a man trying to herd cats. It was there to be spent and
lost. So they kept the money in circulation, always a praiseworthy thing in any
society.
Украв деньги, они обладают не большей властью
над украденным, чем человек, вздумавший пасти кошек. Деньги существуют для
того, чтобы их потратить, проиграть, проесть – в общем, спустить и потерять.
Таким образом, герои-варвары способствуют циркуляции денег, исполняя весьма
достойную общественную функцию.
«Ринсвиндология»
“But there are causes
worth dying for,” said Butterfly.
“No, there aren’t!
Because you’ve only got one life but you can pick up another five
causes on any street corner!”
“Good grief, how can
you live with a philosophy like that?”
Rincewind took a deep
breath.
“Continuously!”
– Но ведь есть великие дела, за которые стоит
отдать жизнь, – возразила Бабочка.
– Нет, нет таких дел! Потому что жизнь у тебя
только одна, а великих дел как собак нерезаных!
– О боги, да как же можно жить с такой
философией?
Ринсвинд набрал в грудь побольше воздух.
– Долго!
***
“Red flag?” whispered
Cohen.
“It means they want to
parley,” said Six Beneficent Winds.
“You know…it’s like our
white flag of surrender,” said Mr. Saveloy.
“Never heard of it,”
said Cohen.
“It means you mustn’t
kill anyone until they’re ready.”
Mr. Saveloy tried to
shut out the whispers behind him.
“Why don’t we just
invite them to dinner and massacre them all when they’re drunk?”
“You heard the man.
There’s seven hundred thousand of them.”
“Ah? So it’d have to be
something simple with pasta, then.”
– Красный флаг? – шепнул Коэн.
– Это значит, они хотят переговоров, –
подсказал Шесть Благожелательных Ветров.
– Это как наш белый флаг, когда враг готов
сдаться, – объяснил Профессор Спасли.
– Никогда не слышал о таком, – нахмурился
Коэн.
– Это значит, вы не должны никого убивать,
пока они не будут готовы.
Профессор Спасли попытался заставить
умолкнуть шептунов у себя за спиной.
– А почему бы нам не пригласить их на пир и
не перерезать, как кур, когда они напьются?
– Ты слышишь, что говорит этот человек – их
семьсот тысяч.
– Да? Придется приготовить что-нибудь
попроще, вроде макарон.
Rincewind’s own sexual
experiences were not excessive although he had seen diagrams. He hadn’t the
faintest idea about how it applied to travel accessories. Did they say things
like “What a chest!” or “Get a load of the hinges on that one!”?
Богатым сексуальным опытом Ринсвинд
похвастаться не мог, хотя соответствующие диаграммы видел. Однако он абсолютно
не представлял, как это все применимо к дорожным принадлежностям. Что они
говорят друг другу? «У тебя самые красивые петли на свете»? Или: «У тебя замок,
а у меня ключик»?
***
“Those things are
Barking Dogs,” said Cohen. “I should know. Seen ’em before. They’re like a barrel full of
fireworks, and when the fireworks are lit a big stone comes rushing out of the
other end.”
“Why?”
“Well,
would you hang around if someone had just lit a firework by your arse?”
Это вроде как бочка, набитая фейерверками, а
когда фейерверки поджигают, с другого конца вылетает здоровый камень.
– Почему?
– Что почему? Почему камень вылетает? Да ты
представь себя на его месте. Если под твоей задницей запалят фейерверк, ты еще
не так помчишься.
***
The rain was coming
down so fast that the drops were having to queue.
Дождь лил с такой силой, что каплям
приходилось выстраиваться в очередь.
Комментариев нет:
Отправить комментарий